Жду тебя - Страница 9

К оглавлению

– А мне ничуть, – призналась я и стала рыться в сумке в поисках тетради. – Мне было ужасно неловко.

– Вот ерунда.

– Тебе легко говорить. Это же тебя поимели. И все это сделала я.

У Кэма отвисла челюсть. Боже мой, неужели это я сказала? Да, похоже. Покраснев до корней волос, я открыла тетрадь.

– Кстати, Рафаэль чувствует себя прекрасно.

Я с облегчением улыбнулась.

– Приятно слышать. Он опи́сал тебя?

– Нет, но к этому все шло. Я тебе кое-что принес.

– Черепашью мочу?

Кэм засмеялся, качая головой, и полез в свой рюкзак.

– Извини, что не оправдал твоих ожиданий, но нет. – Он достал сложенные листы бумаги. – Это конспекты. Я знаю, тебе они пригодятся, ты же пропустила лекцию в понедельник. Вот, выпросил у профессора.

– Спасибо. – Я взяла конспекты, тронутая его заботой. – Очень любезно с твоей стороны.

– Это еще что. Я на этой неделе сама любезность. У меня для тебя еще кое-что есть.

Пока он копался в рюкзаке, я откровенно разглядывала его, покусывая кончик авторучки. Я уже отвыкла от общения с противоположным полом, но, наблюдая за другими, могла сказать, что сейчас неплохо справлялась с разговором. Если не считать моего ляпа, можно было даже и гордиться собой.

Кэм достал какой-то сверток и аккуратно развернул салфетку.

– Печенье для тебя. Печенье для меня.

Вынув ручку изо рта, я покачала головой.

– Не стоило беспокоиться.

– Это всего лишь печенье, дорогая.

Я снова помотала головой, потому что просто не могла этого понять. Не могла понять Кэма. Черт возьми, да я вообще разучилась понимать людей.

Он посмотрел на меня сквозь невероятно длинные ресницы и вздохнул. Разорвав салфетку пополам, он завернул в нее одно печенье и положил его мне на колени.

– Я знаю, говорят, что нельзя брать конфеты у незнакомых людей, но это печенье. Да и с формальной точки зрения я – не посторонний.

Я сглотнула.

Кэм откусил свое печенье, закрыл глаза и томно застонал низким голосом. Сердце мое подпрыгнуло, а щеки обдало жаром. Он снова издал этот звук, и я невольно открыла рот. Сидевшая впереди девушка повернулась и недовольно посмотрела на нас.

– Что, неужели так вкусно? – спросила я, взглянув на свое печенье, что лежало у меня на коленях.

– О, да, это просто чума. Я же говорил тебе вчера ночью. Конечно, лучше было бы с молоком. – Он откусил еще кусочек. – М-м, молоко.

Я осмелилась вновь взглянуть на него. У парня был такой вид, будто у него вот-вот наступит оргазм.

Приоткрылся один глаз.

– Это сочетание грецкого ореха и шоколада. Во рту – как взрыв секса, только не столь сумбурно. Лучше только маленькие кексы. Когда тесто теплое, ты впиваешься в него зубами… В любом случае тебе просто нужно попробовать. Откуси.

Действительно, зачем я все усложняю? Это же просто печенье, а не трубка с крэком. Я, наверное, пыталась перемудрить саму себя. Развернув салфетку, я откусила печенье. Оно буквально таяло во рту.

– Вкусно? – спросил Кэм. – Правда?

Я откусила еще и кивнула.

– У меня дома целая тонна. – Он потянулся, убирая салфетку. – Это я так, к слову.

Дожевывая печенье, я была вынуждена признать, что угощенье оказалось чертовски вкусным. Вытирая пальцы, я скомкала салфетку, и Кэм, протянув руку, забрал ее у меня. Он слегка подвинулся, так что его колено потерлось о мою ногу.

– Крошка, – сказал он.

– Что?

Легкая ухмылка появилась на его лице, а потом он наклонился ко мне и, прежде чем я успела опомниться, провел большим пальцем по моей нижней губе. От напряжения у меня болезненно свело мышцы и перехватило дыхание. Прикосновение было почти невесомым, но я почувствовала его каждой клеточкой своего тела.

– Все, поймал. – Он усмехнулся.

Губу еще покалывало. Больше я ни о чем не могла думать. Как не могла и пошевелиться, пока не открылась дверь аудитории, в которую вошел самый странный человек из всех, кого я когда-либо видела. Он был одет в оливково-зеленого цвета костюм – явно из синтетики, а его густые вьющиеся волосы, подернутые сединой, торчали во все стороны. На носу мужчины сидели огромные очки. Когда преподаватель подходил к кафедре, я обратила внимание, что на ногах у него клетчатые кеды «Ванс»… в тон галстуку-бабочке.

Кэм тихо рассмеялся.

– Профессор Драге… уникальный человек.

– Вижу, – пробормотала я.

Профессор Драге говорил с акцентом, который я никак не могла определить, но оливковый оттенок его кожи подсказывал мне, что он родом из Средиземноморья или с Ближнего Востока. Профессор сразу перешел к делу – никаких тебе перекличек или наставлений. Я торопилась записывать за ним, в то время как Кэм сполз еще ниже на своем сиденье и открыл тетрадь. Его ручка порхала по бумаге, но он не конспектировал.

Он рисовал.

Склонив голову набок, я попыталась сосредоточиться на том, что же, черт возьми, такое «астрономическая единица», но цифра прозвучала какая-то сумасшедшая, и я даже не смогла ее запомнить. Как оказалось, это среднее расстояние от Земли до Солнца. Информация была важной, поскольку в астрономических единицах измерялось большинство расстояний в Солнечной системе, но я была слишком увлечена подглядыванием за Кэмом.

Что он там рисует?

– Большинство из вас, дети мои, астрономические единицы не волнуют, или вы попросту никогда не слышали о них, – продолжал профессор Драге, вышагивая по сцене. – Но наверняка вам известно такое понятие, как «световой год». Хотя сомневаюсь, что кто-либо из вас толком разбирается в этом.